В центре всех подобных психических вихрей присутствует центральная абстракция - идея денег. И каждый раз, когда эти вихри возникают в сознании человека, происходит доение денежной сиськи. Искусство потребления, любимые брэнды, стилистические решения - это видимость. А скрыто за ней одно - человек съел шницель по-венски и перерабатывает его в агрегат "эм-пять".

Раньше я не слышал этого выражения.

— Агрегат "эм-пять"? - повторил я. - Что это?

— Агрегатами в экономике называются состояния денег. "Эм-ноль",

"эм-один", "эм-два", "эм-три" - это формы наличности, денежных документов и финобязательств. Агрегат "эм-четыре" включает устную договоренность об откате, его еще называют "эм-че" или "эм-чу" - в честь Эрнесто Че Гевары и Анатолия Борисовича Чубайса. Но все это просто миражи, существующие только в сознании людей. А вот "эм-пять" - нечто принципиально иное. Это особый род психической энергии, которую человек выделяет в процессе борьбы за остальные агрегаты. Агрегат "эм-пять" существует на самом деле. Все остальные состояния денег - просто объективация этой энергии.

— Подождите-подождите, - сказал я. - Сначала вы сказали, что денег в природе нет. А теперь говорите про агрегат "эм-пять", который существует на самом деле. Получается, деньги то существуют, то нет.

Энлиль Маратович подвинул ко мне лист с первым рисунком.

— Смотри, - сказал он. - Мозг - это прибор, который вырабатывает то, что мы называем миром. Этот прибор может не только принимать сигналы, но и излучать их. Если настроить все такие приборы одинаково и сфокусировать внимание всех людей на одной и той же абстракции, все передатчики будут передавать энергию на одной длине волны. Эта длина волны и есть деньги.

— Деньги - длина волны? - переспросил я.

— Да. Про длину волны нельзя сказать, что она существует, потому что это просто умственное понятие, и за пределами головы никакой длины волны нет. Но сказать, что длины волны не существует, тоже нельзя, поскольку любую волну можно измерить. Теперь понял?

— Секундочку, - сказал я. - Но ведь деньги в разных странах разные.

Если москвичи получают доллары в конвертах, они что, посылают свою жизненную силу в Америку?

Энлиль Маратович засмеялся.

— Не совсем так. Деньги есть деньги независимо от того, как они называются и какого они цвета. Это просто абстракция. Поэтому длина волны всюду одна и та же. Но у сигнала есть не только частота, но и форма. Эта форма может сильно меняться. Ты когда-нибудь думал, почему в мире есть разные языки, разные нации и страны?

Я пожал плечами.

— Так сложилось.

— Складывается ножик. А у всего остального есть механизм. В мире есть суверенные сообщества вампиров. Национальная культура, к которой принадлежит человек - это нечто вроде клейма, которым метят скот. Это как шифр на замке.

Или код доступа. Каждое сообщество вампиров может доить только свою скотину.

Поэтому, хоть процесс выработки денег везде один и тот же, его культурная объективация может заметно различаться.

— Вы хотите сказать, что смысл человеческой культуры только в этом? - спросил я.

— Ну почему. Не только.

— А в чем еще?

Энлиль Маратович задумался.

— Ну как объяснить… Вот представь, что человек сидит в голой бетонной клетке и вырабатывает электричество. Допустим, двигает взад-вперед железные рычаги, торчащие из стен. Он ведь долго не выдержит. Он начнет думать - а чего я здесь делаю? А почему я с утра до вечера дергаю эти ручки? А не вылезти ли мне наружу? Начнет, как считаешь?

— Пожалуй, - согласился я.

— Но если повесить перед ним плазменную панель и крутить по ней видеокассету с видами Венеции, а рычаги оформить в виде весел гондолы, плывущей по каналу… Да еще на пару недель в году делать рычаги лыжными палками и показывать на экране Куршевель… Вопросов у гребца не останется.

Будет только боязнь потерять место у весел. Поэтому грести он будет с большим энтузиазмом.

— Но ведь он, наверно заметит, что виды повторяются?

— Ой, да, - вздохнул Энлиль Маратович. - Про это еще Соломон говорил.

Который в Библии. Поэтому протяженность человеческой жизни была рассчитана таким образом, чтобы люди не успевали сделать серьезных выводов из происходящего.

— Я другого не понимаю, - сказал я. - Ведь на этой плазменной панели можно показать что угодно. Хоть Венецию, хоть Солнечный Город. Кто решает, что увидят гребцы?

— Как кто. Они сами и решают.

— Сами? А для чего же тогда мы столько лет смотрим эту… Это…

Энлиль Маратович ухмыльнулся.

— Главным образом для того, - ответил он, - чтобы второй том воспоминаний певца Филипа Киркорова назывался "Гребцам я пел"…

Метафора была ясна. Непонятно было, почему именно второй том. Я подумал, что Энлиль Маратович, скорее всего, хочет угостить меня одной из своих шуточек, но все же не удержался от вопроса:

— А почему именно второй?

— Ты уверен, что хочешь знать?

Я кивнул.

— А потому, - сказал Энлиль Маратович, - что первый том называется "И звезда с пиздою говорит". Ха-ха-ха-ха!

Я вздохнул и посмотрел на первый рисунок. Потом перевел глаза на второй. Пустота с его правого края казалась таинственной и даже страшноватой.

— Что здесь? - спросил я и ткнул в нее пальцем.

— Хочешь узнать?

Я кивнул.

Энлиль Маратович открыл ящик стола, вынул из него какой-то предмет и бросил его мне.

— Лови!

В моих руках оказался темный флакон в виде сложившей крылья мыши.

Точь-в-точь как тот, что прислали мне в день великого грехопадения. Я все понял.

— Вы хотите, чтобы я опять…

— А иначе нельзя.

Мной овладело смятение. Энлиль Маратович ободряюще улыбнулся.

— Халдеи, - сказал он, - склонны рассматривать жизнь как метафорическое восхождение на зиккурат, на вершине которого их ждет богиня Иштар. Халдеи слышали про Вавилонскую башню, и думают, что понимают, о чем идет речь. Но люди ищут не там, где надо. Сакральную символику часто следует понимать с точностью до наоборот. Верх - это низ. Пустота - это наполненность.

Величайшая карьера на самом деле абсолютное падение, истинный стадион - это пирамида, а высочайшая башня есть глубочайшая пропасть. Вершина Фудзи на самом дне, Рама. Ведь ты это уже делал…

Почему-то это заклинание подействовало. Я вынул из флакона пробку-череп, вылил единственную каплю препарата на язык и втер ее в небо.